Майкл медленно шёл домой, не понимая, радуется ли он последнему и самому главному доказательству, что он умственно здоров.
Над головой хмурилось совсем не весеннее небо. Деревья сбросили белые цветы, и, ещё совсем недавно свежие, блестящие листья покрылись городской пылью. Серость. Кто бы мог подумать, что весна может быть такой хмурой.
Спустя пять минут и один квартал размышлений Майкл решил, что не радуется. Чему здесь радоваться? Он электронщик, любитель физик-математик, убеждённый атеист обнаружил и доказал… Что доказал? Существование телекинеза? Существование Бога? Инопланетного разума? Или новой душевной болезни, не поддающейся диагностике, а заодно и физиологии? В любом случае, что бы это ни было, сегодня вечером он перестанет прятаться. Вечером он постарается закончить кошмар, начавшийся с полгода назад…

Майкл решал головоломное уравнение из журнала "Мир физики" когда это произошло в первый раз. Шёл первый час ночи, по телевизору безостановочно крутились клипы, но Майкл не обращал на них не малейшего внимания. Уравнение попалось сложное, а может Майкл, при решении, что-то упустил. В любом случаи он уже битых два часа не мог сдвинуться с мёртвой точки, вероятно, опять придётся просить помощи у Хэнка.
– Майкл.
От неожиданности он вздрогнул, и ошарашено огляделся по сторонам.
"Телевизор". – Успокоил себя Майк.
Испуг прошел, и Майкл особо отчётливо услышал бешеный ритм сердца.
– Майкл не пугайся.
– Кто здесь?
Страх вернулся, в висках застучало. Майкл осмотрел закрытые окна, полупрозрачные занавески, на доли секунды в складках показалась человеческая фигура. На эти доли секунды Майкл окаменел, наконец, мозг, верно, интерпретировал тени, структуру и изгибы ткани, человеческая фигура растаяла, и оцепенение пропало. Испуганный человек пробежал на кухню – там ни кого нет, окно закрыто. Голос молчал. Адреналин прекращал поддержку мозга, а страх не проходил – Майкла начало бить крупной дрожью. Медленно Майкл протянул руку и погасил свет на кухни, вернулся в комнату и выключил телевизор.
"Я переработал, просто переутомился. Да, слишком долго сидел". – Повторяя про себя как заклинание, Майкл расправил кровать и лёг спать, впервые с семилетнего возраста не погасив свет.
Сам того не замечая, Майкл закутался с головой в одеяло и уснул тяжёлым сном.
К утру сон выровнялся и он проснулся в прекрасном настроении, лишь на секунду нахмурился, выключая ненужный в комнате свет. К концу рабочего дня Майкл припомнил подробности вчерашних страхов и совершенно уверился, что мнимые голоса звучали у него в голове. Более того, он даже вспомнил голос – это его собственный голос – голос которым он мысленно матерится, когда обожжётся паяльником, или когда отчитывает себя за рассеянность. Вечером Майкл отправил по электронной почте нерешённое уравнение Хэнку с просьбой немного подсказать, так сказать сдвинуть с мёртвой точки. Голос, как и следовало ожидать, не вернулся.
Спустя три дня, вечером, то же голос попросил Майкла не пугаться. В месте с голосом к Майклу вернулся страх, но не острый, который испытываешь в критической ситуации замедляющий время, и обостряющий чувства, а притуплённый, как после диагноза врача, обещающего вам ещё пять-десять лет жизни. Вместе с тем Майкл отметил, что голос всё же не его. Голос попросил Майкла о дискуссии, но лишь после того, как Майкл убедится, что это не галлюцинация. В это вечер голос больше не появлялся.
У Майкла было высшие техническое образование, и он не тешил себя надеждами, что разбирается в психологии людей, или хотя бы в своей. Тем более у него не было иллюзий, что он хоть что-то смыслит в психиатрии. Тем ни менее, Майкл не сомневался, что душевно болен. По тем отрывочным сведениям, которые у него были, это очень напоминало раздвоение личности.
Спустя полчаса Майкл звонил начальнику отдела, очень извинялся, и просил отпуск по семейным обстоятельствам с завтрашнего дня. Нет, к сожалению, он не знает когда сможет выйти на работу, но очень надеется, что в скором времени.
На следующее утро Майкл проснулся около одиннадцати в прекрасном настроении, страх перед болезнью перешёл в сарказм над самим собой. После холостяцкого завтрака (яичница и кофе с бутербродами), Майкл полез в интернет – искать информацию о психических расстройствах и их лечении. Естественно он не надеялся разобраться во всём сам. В отличие от множества других людей, он предпочитал обращаться к специалистам, а не пользоваться "домашними методами". Просто перед визитом к психологу (или психиатру?) Майкл решил "подковаться", что бы хоть как-то ориентироваться в том, что будет говорить врач.
Спустя два часа бесконечного чтения и прыганья по ссылкам, четырёх или пяти чашек чая и одного бутерброда, Майкл начал худо-бедно разбираться в психиатрии. А спустя ещё два часа Майк понял, что понимает меньше чем четыре часа назад. Конечно, он узнал кучу новых терминов, понятий и теорий, но совершенно потерял способность их применять. Точнее, для любого случая, он мог поставить какой угодно диагноз (кстати, о таком заболевании он тоже читал).
Майкл поднялся из-за компьютера, рассеяно глянул на настенные часы, мозг вяло с запозданием отметил время – полпятого, вечер. Саркастическое настроение вытеснила обречённость загонной крысы. Майклу захотелось курить. Впервые за последние шесть лет. Он оделся и вышел на улицу. Плотные тучи обесцвечивали мир, делая его чёрно-белым. Мерзкая морось весела в воздухе, редкие прохожие, кто под зонтом кто нет, спешили убраться с открытого воздуха. Машины с шумом, волнами выбрасывали лужи на тротуары, распугивая и без того суетливых людей. Голые ветви деревьев слегка серебрились и скидывали с себя тяжёлые капли, привнося настоящий дождь.
Майк поднял мало спасающий воротник плаща, втянул голову в плечи и зашагал к магазину. Дверь звякнула колокольчиками, и духота магазина приняла Майкла. Магазин, неестественно светлый и шумный, разительно отличался от улицы, будто антимир за дверью мира.
Переполненный кафетерий, с людьми, обнимающими горячие чашки с кофе справа, без толку слоняющиеся толпы у прилавков слева – трусы, оттягивающие неизбежную встречу с непогодой, упрямцы не желающие покидать яркий антимир и возвращаться в серый, мокрый, но реальный мир. А ведь ещё три дня назад и Майкл был таким же, как эти люди. Он прошёл к стеллажу с сигаретами и, испытывая подростковую неловкость, долго не решался выбрать марку, в конце концов, взял с полки облегчённый Pall Mall и двинулся к кассам. Перед самыми дверями Майкл со злорадством подумал обо всех этих трусливых людях, и гордый собой, с кривой ухмылкой вышел в уличные сумерки.
Дома он понял, что забыл взять зажигалку, да и пепельницу Майкл выкинул много лет назад. Майкл достал банку пива, перелил пиво в кружку, недолго подумал, и поставил пиво обратно в холодильник. Зажёг плиту, закурил и встал у окна. Через стекло, сумерки обернулись мраком. Сигарета показалась крепкой, и Майкл курил, почти не затягиваясь, стряхивая пепел в пивную банку. Он смотрел на осенний мрак, на серых людей, на яркие или чёрные зонты, смотрел и почему-то обретал душевный покой. Загнанность сменилась меланхолией. Вообще-то для него не характерно вот так смотреть в окно, но, наверное, это нормально для людей с больной психикой. Майкл думал о прожитой жизни, думал о том, чего добился, кем стал. Он давно выкурил сигарету и теперь просто смотрел в окно. На улице быстро темнело, стекло постепенно теряло прозрачность и превращалось в зеркало, Майклу эти изменения казались зловещим знаком. Взяв пиво, он сел на диван и по привычке включил телик, бездумно пролистал каналы, выключил. И ещё много часов, медленно потягивая пиво, думал о жизни. Курить больше не хотелось, хотелось сидеть вот так вечно и не чего не делать.
Тогда Майкл ещё не знал, что приступы меланхолии будут преследовать его ближайшие полгода. В ближайшие месяцы он часто будет курить у окна и медленно пить пиво.

Сейчас, вспоминая всё пережитое с осени, Майклу делалось плохо. Он не понимал, как выдержал это. В нём просто ни когда не было и не могло быть достаточно душевных сил чтобы пережить такое. А тогда, осенью, он всё воспринимал довольно спокойно, почти философски. Майкл с внутренней усмешкой воспринимал врачей пытавшихся его успокоить. Периодически возникающий собеседник воспринимался как досадное, но не опасное явление, которое напрочь игнорировало очередной психотропный препарат. Майкл даже не особо испугался когда "человек-невидимка" впервые начал двигать предметы, (к тому времени он уже знал, что и это может быть галлюцинацией).
Ещё Майкл отлично помнит мистическую зависимость погоды и времён года от его душевного состояния. Эта горделивая загнанность осенних ливней или обречённость серого неба. А эти чёткие, громкие звуки в плотном сыром воздухе резали, словно ножом, по итак обострённым чувствам и нервам. А потом, однажды утром, обретя душевный покой, Майк долго смотрел на медленно падающий первый снег. Позже, замороженность и заторможенность мозга, пытающегося работать сквозь вязкость таблеток, и засыпанного снегом города, с его притихшими улицами. И, наконец, совсем недавно, пару месяцев назад, вместе с возродившейся надеждой проснулись деревья и травы.
Конечно, врачи ему объясняли, что связь здесь обратная – погода влияла на настроение, а не наоборот. Ох уж эти врачи. Они всему нашли объяснения, в принципе они были правы, что бы он подумал на их месте? А последний вообще молодец – вытянул из этого дерьма.
Майклу повезло с третьим врачом. Доктор Дагерман, этот низенький человек с узким крючковатым носом, заинтересовался случаем Майкла. Пытаясь объяснить болезнь Майкла с точки зрения своего научного труда, доктор Дагерман постепенно начал сомневаться в диагнозе, да и вообще в болезни пациента. В последнее время он часто говорил "Нет, безусловно, на лицо психическое расстройство, и мы его лечим, и будем лечить. Но с другой стороны это расстройство обычная реакция здоровой психики на… Ну, на ваши голоса. Это же очевидно из …" Дальше он изъяснялся малопонятными словами.
Как-то Майкл предложил принести аудио запись голоса. Доктор заинтересовался, но заранее расстроил Майкла – больные очень умело изменяют свои голоса, сами того не подозревая. Тогда Майкл безрезультатно пытался снять на камеру двигающееся предметы или хотя бы своё лицо во время звучания голоса. На что Дагерман рассказал ему о пациенте, принёсшем видеоплёнку с его "другом", выглядело интригующе – в квартире жили два разных человека, но в кадре всегда был один из них. Когда санитары с полицией осмотрели квартиру, то нашли тайник с вещами и париком. Этот бедняга даже не подозревал о тайнике.
Этот рассказ сильно впечатлил Майкла, ему стало казаться, что Дагерман обманывает его. Ему говорит "вы, скорее всего, здоровы", а сам в это ни на грош не верит. Как не странно, именно тогда и зародилась настоящая дружба с Дагерманом.
На очередной встрече доктор спросил о записи голоса. Майкл объяснил, что голос почему-то молчит при включенной записи. Было заметно расстройство врача при этой новости. Он пояснил, что это довольно верный признак болезни. Майкл воспринял эту весть соответствующе – возвращаясь домой, в не лучшем расположении духа, он прихватил упаковку пива. В тот же вечер голос сам попросил включить запись, после чего наговорил довольно много ничего не значащих слов. На следующий же день попасть к доктору Дагерману не получилось, а через день эйфория утихла, окончательно её добил доктор, обозначив столь вовремя появившуюся плёнку дурным знаком (вообще-то Майкл начал привыкать к ситуации "и так плохо, и так не лучше"). Тем не менее, доктор забрал запись (ох сколько неутешительных слов услышал Майкл по поводу бессвязного набора слов), и попросил съездить с ним к некоему доктору Федорчуку – очень именитому ларингологу.
Доктор Федорчук оказался именитым фонологом, чем он отличается от ларинголога, кроме оскорбительных намёков в адрес последних, Майк не уловил. Вечно двигающийся, высокий и худой доктор, в первую очередь, игнорируя протесты, усадил гостей пить чай. Во время чаепития, Федорчук, с большой экспрессией, рассказывал, как вдумчиво и точно подобран набор слов на плёнке, и что это страшно поможет анализу. Майкла как-то не вдохновило словосочетание "страшно поможет", а Дагерман сразу же напал на Майкла с вопросами, догадывался ли он об особенности этих слов, или может где прочитал, а потом забыл? Майкл от всего отнекивался, а фонолог его поддержал, заявив, что только специалист смог бы так точно подобрать звуки. После Федорчук уверил, что запись голоса настоящая – не синтезированная и записана одним человеком. Это, в свою очередь, порадовало Дагермана, и он очень оптимистично произнёс: "Значит всё скоро выясниться"… А Майкл опять погружался в меланхолию.
Последующие две недели походили для Майкла на клуб любителей пения с лёгким садомазохистским уклоном. С утра Федорчук поил гостя чаем, объясняя это необходимостью разогреть связки, Майкл ему не верил, но чай приходилось пить. А после чая доктор бесконечно просил повторить или пропеть ту или иною букву, слово, реже фразу, периодически добавляя мало понятные Майклу "на тон выше, пожалуйста" или "попробуйте ре". Сначала доктор довольствовался звуком, позже ему понадобилось видеть связки во время произношения слов, ну а ко второй недели он и вовсе разошёлся, прилепляя к горлу и непосредственно к связкам какие-то аппараты. Майкл терпел экзекуции с обречённостью циркового медведя.
А ещё три дня спустя (вчера), ему позвонил доктор Федорчук и пригласил в ресторан, отказ он, как всегда, пропустил мимо ушей. Ну, а сегодня в ресторане Майклу сообщили, что голос на плёнке, даже если и обработан профессионалом, всё равно не может принадлежать Майклу. Довольный Дагерман говорил без остановки, он считает, что есть шанс группового психического расстройства, что есть ещё один больной человек. А может быть Майкл здоровый, но кто-то дурит ему голову. Оба доктора считают правильным обратиться за помощью в полицию…
Доктора возбуждённо дискутировали – Майкл молчал. Он уже понял, доказать или опровергнуть душевную болезнь можно при любых фактах, но сегодня всё измениться. Не важно, болен он или здоров, важно лишь существование голоса – этот голос не его – это всё что ему надо знать.
Майк извинился, договорился о встрече с доктором Дагерманом в пятницу, попрощался, и отправился домой…

– Э-э, ты меня слышишь? – Чувствуя себя идиотом, спросил Майкл у пустоты квартиры.
– Да. – Незамедлительно ответила пустота.
Простое "Да" пробило трещину в плотине подсознания – сотни вопросов зародилось в голове Майкла, в этой неразберихе вопросов и эмоций он никак не мог решить, с чего начать.
– Начни с вопросов о себе, обо мне спросишь потом. – Помог голос.
– Зачем ты со мной так? Почему именно я? – Майкл безуспешно пытался подобрать вопрос для выражения своих чувств.
– Зачем? Понимаешь, Майкл мне сложно объяснить тебе всё, но мне надо было с тобой пообщаться. Я знал, что ты не сойдёшь с ума, я хочу, чтобы ты понял, я не предполагал, а знал. Кроме того, с чего ты взял, что ты один такой счастливчик. Я говорю со многими людьми. А насчёт того, через что тебе пришлось пройти, тоже не переживай – ты ничего не потерял, а через пару лет, я знаю, ты не будешь вспоминать негативные явления наших "встреч". А сейчас восприми это как испытание судьбы.
Майкл молчал, пытаясь привести мысли в порядок. За все полгода и, не считая набора слов для плёнки, это был самый длинный монолог голоса, не говоря уже о том, что это их первый диалог.
– Кто ты? Бог?
– Нет… Не совсем. Я бы не стал себя так называть. Скорее для вас я Креатор.
– Что ты имеешь в виду? Креатор? Создатель? Бог? Какая разница?.. Для кого "нас"?
– Это одна из тех тем, которые мне тебе трудно объяснить. У вас нет нужных понятий, но я попробую объяснить. Я создал вашу вселенную, но я не Бог. Вы мой эксперимент. Я всего лишь учёный, что-то вроде физика, одного из многих в моём мире. Ваша вселенная просто абстрактная модель – выдуманный мною мир. Извини, но лучше я объяснить не смогу.
– Ты имеешь в виду, что ты обычный э-э гражданин, такой же, как тысячи в твоём мире. И что это мир не богов, а-а обычных, э.., так сказать, людей? Вы не обладаете сверхъестественными способностями, и создание миров не является вашим хобби? Так?
– Что-то в этом роде.
– А почему ты мне не сказал этого сразу?
– Ты бы сошёл с ума.
– А почему ты не свяжешься с физиками, не покажешь свои фокусы в лабораторных условиях? Почему ты не хочешь доказать миру своё существование, зачем тебе я? Кто мне поверит? Для всех я буду просто психом.
– Мне не нужно признание твоего мира. Более того, вашему миру, точнее вашей цивилизации, не нужно моё признание. Это разрушит её. Я лучше останусь в тени.
– Откуда ты знаешь? Ты видишь будущее?
– Не совсем, я вижу вашу вселенную. Всю, целиком.
– Я не понимаю.
– А я не могу объяснить.
– Ну, хорошо, а почему мы вас не видим? Где вы физически? Постой, если ты создал вселенную то где вы? Вселенная это всё. Или нет?
– Ваша вселенная действительно занимает всё ваше пространство, все три измерения пространства и время от начала и до конца. Но истинная вселенная, наша, устроена не так, для вас я выдумал искусственные физические параметры. У нас тоже четыре измерения, но два из них то, что вы бы назвали временем, а два – пространством, истинные законы физики я тебе даже не буду пробовать объяснять. Просто постарайся понять: мы существуем в разных мирах. Вы, скажем так, лежите на моём лабораторном столе. Мой мир включает в себя твой, но твой мир не является частью моего. Поэтому вы никогда не сможете обнаружить нас, если я этого не захочу. И дело тут не в примитивных или прогрессивных технологиях, а в том, что для вашего мира нет нашего. Для вас ваша вселенная бесконечна и нет ни какого "вне". Представь себе, что какой то программист написал симулятор жизни и не снабдил компьютер ни камерами, ни микрофонами, ни какой либо ещё воспринимающей техникой. Для существ этой программы будет существовать ваш мир?
– А как ты говоришь со мной или двигаешь предметы?
– Не забывай вы "у меня на столе". Я могу влиять на любую точку вашего мира. Я создаю локальные вибрации – звуковые волны, низкие частоты и тому подобное.
– Да, я понял… Чёрт, всё это так странно, и неожиданно. Ты… ты говоришь ваш мир плоский, но есть научные работы о невозможности жизни в двухмерных мирах, я толком не помню в чем там суть, что-то, что-то…
– Да я знаю, но это всё ерунда, люди рассуждают о том, чего не понимают. Майк, пойми, у нас другая физика мира, мы не плоский двухмерный аналог вашего мира, это ваш мир в некоторой степени упрощенный аналог нашего мира.
– А кроме людей ты ещё кого-нибудь создал, или мы одни в нашей вселенной?
– Я вас не создавал, я создал вселенную, вы зародились сами, но я понял, о чём ты спрашиваешь. Ваша вселенная бесконечна. Естественно, есть ещё много обитаемых миров, и на некоторых из них есть разумные существа.
– А когда твой эксперимент завершиться ты… уничтожишь нас?
– Нет. Зачем? Вы мне не мешаете. Ваша вселенная будет здесь пока сама не схлопнется, да, собственно говоря, мой эксперимент уже закончен.
– Схлопнется? Так значит, вселенная всё-таки перестанет расширяться и начнёт сжиматься?
– Да, но я вынужден тебя огорчить, ваша раса к тому времени вымрет.
– Ты сказал: "Эксперимент закончен", а в чём он заключался?
– Как не странно в поиске Бога.
– А???
– У нас, как и у вас, уже давно ведутся споры о создании вселенной, о зарождении жизни, о развитии нашего мира. В общем, о мироздании. Понимаешь Майкл, мы тоже никак не можем решить: наш мир создали, или он появился сам. Я тоже хотел в этом разобраться, и придумал этот эксперимент. Я продумал физические законы, их взаимодействие, вообще-то ваша вселенная восьмая, семь предыдущих из-за плохо продуманной физики саморазрушились, ещё не зародившись. Так вот я воссоздал физические законы и запустил их. Большой взрыв, собирающиеся в туманности газы, появление первых элементов, первых галактик, первых звёзд, планет, а затем более тяжёлых элементов, вторичных звёзд и планет. Всё заработало, заработало идеально… Я не программировал форму каждого атома, не программировал жидкости, газы. Ваша вселенная самозародилась, и сама развила очень сложные системы. Она постоянно, до самой смерти самоэволюционирует – это похоже на чудо.
Майкл закурил, он мучительно пытался понять, он окончательно сошёл с ума, или же это всё правда. Неужели всё вокруг это всего лишь чей-то эксперимент? Прихоть…
– Так что?.. Что показал твой эксперимент? Что вселенные и разумная жизнь на них могут рождаться сами – без высшей воли?
В этот раз Креатор выдержал паузу, будто обдумывает ответ.
– Как будто бы да. Но есть одно "но", Майк…
– Ведь это я нажал курок вашего мира…

P.S. Как то в форумном форматировании это убого выглядит :D Прикреплю ка я файлик.